Реальность и мироздание - неожиданно хрупкий предмет. Никогда не знаешь, к чему приведут даже самые незначительные изменения. Вот асгардский дракон истово верил, что Реальность вполне себе жива, сварлива и злопамятна, неизбежно карающая всякого, кто пытается навести в её плетении свои порядки. Его учитель, печально известный Дормамму, не раз преломлял и менял явь как у себя дома, так и будучи гостем других измерений, и каждый раз ему это выходило боком - реальность становилась на сторону многочисленных врагов завоевателя. Тем не менее, пока искажение не развеялось, аномалию в реальности можно и нужно было использовать, чтобы как следует набить свои карманы тронутыми преломлением артефактами. Когда мир "распогодится", тронутые другой реальностью предметы сохранят слой наваждения и могут быть использованы для создания "естественных пространственных включений" без неминуемых кар.

В паутине тайных узких улиц славного Лондона, вдали от центральных проспектов и шумных дорог, асгардец нашел себя в значительно более привычной атмосфере скрюченного волшебой гадюшника. Магия, реагенты, подпольные артефакты и поддельные сапоги короля Артура - здесь за последние лет 300 точно почти ничего не изменилось, разве что общую какофонию с нотками презрительного гоблинского хихиканья разбавлял далекий гул автомобильных пробок.

У таких мест, как и полагается, есть свод негласных правил, силами которых подобные закоулки и существуют: не убивать, не навредить, воле не препятствовать. Чаянное или нечаянное их нарушение приводит к незамедлительному катапультированию нарушителя через ближайший дымоход в более реальный Лондон. Такие условности принято было называть "гоблинскими законами", просто потому что  шныряющие карманники-полурослики получали наибольшую выгоду от такого положения дел - ведь магия места защищала их от праведного гнева слишком внимательных жертв.

Ощупанный в пятый раз на предмет кошелька, асгардец старательно игнорировал паразитов и не свирепел над раскрытой книгой. К разочарованию гоблинов, драконово зеленое пальто с красным воротом не имело карманов вообще, а мерцающие в тусклом свете камни на поясе намертво сидели в своих пазах. В его руках было довольно затертое до дыр изделие с говорящим названием "История Британии: для начальных классов", а на первой же отбивочной странице чьим-то детским почерком было выведено имя "Мэри Питтлз" - простейшая вещь, украденная у простых смертных в минуты беспечной невнимательности, попала на уличный прилавок умудренного житием и морщинами гоблина, в раздел "быстрого экскурса по событиям последних столетий", специально для внеземных сущностей всех мастей и размеров.

Игнорируя настойчивые всепроникающие взгляды продавца, несущие один единственный посыл - "КУПИ", Садуранг методично сверял свои знания с текущим положением мира: Королева Боудикка все так же героически скончалась в конце своей легенды, Кельты сгинули в корчах Темных веков, потомки Римлян сходились в битвах с пришлыми северянами, а Католическая Церковь пускала корни в души людей с переменным успехом. Пока все было верно, никаких намеков на аномалии. Из этого колдун мог сделать логичный вывод - искажения реальности были не настолько глубокими и радикальными, а значит, скорее всего, были вызваны не пробуждением древних сущностей категории "Хтон".

— Это я уже ведаю, — сухо резюмировал Садуранг, громко захлопывая учебник. От такого грубого обращения с книги вылетела девичья закладка с веселыми единорогами. Затем дракон заглянув в налитые хорошо знакомой жадностью глаза гоблина, — этому дракону нужна более современная летопись. Этак с 1700 года.

Нет ничего страшнее внезапно обретенной вежливости и доброжелательности на Гоблинском рынке. От женщины, которая была слишком красива для этого места. И дело не только в психологическом контрасте с косматостью и грубостью местных завсегдатаев, многими волшебными существами банальная любезность воспринималась либо как слабость, либо как угроза. Дракон же принципиально считал, что любая таящаяся за ширмой обворожительной улыбки судьба была ему по плечу. О том, что с ним заговорила ведьма - колдун понял моментально: ни с чем не спутать это наслоение ауры волшебы и мистики. Странным было только то, что что его новая знакомая незнакомка была ... Похожа на всепоглощающую черную дыру. Подобную ауру, насколько помнил Садуранг, носили как драгоценные регалия всевозможные высшие умертвия, проклятые, демоны "пустотных измерений" и чароплеты, имеющие сложноподчиненные взаимоотношения с магией. Т.е. Исключительно приятные в общении личности, которые попытаются попробовать собеседника на зуб при первой же возможности, тем или иным способом. Опция беседы как раз раскрывалась при помощи выживания этого маленького ознакомительного испытания.

Конечно же дракон согласился на чай, хотя никогда особенно его не любил. И стоило ему оказаться в лавке и подыграть, рассчитывая добраться до какого-никакого чайного интерьера, как он оказался в расчудесных кандалах у стены. Вместе с этим развеялась и магия наличия интерьера в гоблинской лавке, ему на смену пришла вполне себе гоблинская пещера, вокруг которой, как могло показаться, построили внешний фасад кривой-косой лавки.

— Вот так сразу?.. — разочарованно протянул колдун, а затем его руки (особенно в области ладоней) начали источать чистейший свет и почти невыносимый жар. У всех узилищ, простых и волшебных пут был один общий нюанс - они не любили радикальное тепло, и был определенный порог энергии, который они могли поглотить, прежде чем приходили в негодность. А уж энергии у старого дракона было бескрайнее море. Кандалы быстро накалились и лопнули на его руках, как дешевое стекло, затем колдун нарисовал в воздухе многослойную руну и ... Призвал добротный такой стул, с подлокотниками и обшитый мягкой обивкой. Подобрав подол пальто, асгардский колдун чинно на него уселся, закидывая ногу на ногу.

— Приемлемо. А теперь доставай чай. — Заявил он и зычно хохотнул, поправляя растрепавшийся рукав. Он, казалось, был ничуть не удивлен развитием событий, не собирался бежать. Очень даже наоборот, намеревался получить свою часть бурды и был до безобразия доволен. Сидел на своем стуле с выражением лица - "Дормаму Мама предупреждала меня о таких женщинах как ты, и я надеялся, что она была права.".

— Этого старого дракона зовут Садуранг. И я не видел мира людей последние три сотни лет. Я не мог не заметить, что состав населения сильно изменился, а реальность искажена. Как так?

Мало того, что он уже требовал чай, так еще и намеревался осадить ведьму всеми своими расспросами. Черная Жрица была совершенно права в своем изначальном приветствии - чтение, хоть и было полезным занятием, но он все же предпочитал беседы с одушевленными сущностями. И что примечательно - колдун не боялся произносить свое имя. Ведь оно, как и у большинства асгардцев, было "словом силы", полная противоположность истинному имени демонов.

Было бы странно не быть отравленным, после неудачной попытки заключения в неволю, согласитесь? С точки зрения дракона - ядовитое питье было чем-то вроде жеста доброй воли от эксцентричной личности, которая не боится быть собой от начала до конца. Все ведьмы были эксцентричными по-своему. Просто вместо курения табака и синтетических наркотиков они чаще травили душу более экзистенциональными ингредиентами, оседающими, скажем, на дне котлов.

Обещанная чайная чашка смотрелась забавно маленькой в широкой руке дракона - он держал её как китайскую пиалу, игнорируя ручку. Далее, несмотря на то что дракон только удобно устроился даже в этой неприглядной гоблиновой норе, призвав себе единственное чистое сидячее место, его тут же пригласили выйти через портал. В то короткое мгновение он ощутил себя как типичный счастливый обладатель кошки, которой срочно понадобилось покинуть помещение. Вроде и повод поворчать, но в то же время и крайне забавно.

Дракон хохотнул в ответ на приглашение, встал со стула и небрежным щелчком пальцев отозвал стул обратно во тьму карманного измерения. Без тени страха и сомнений он проследовал за Селеной в неизвестность, где царила неожиданно нетронутая человеком природа. Покой гармонии и царство жизни, которое дракон увидеть совсем не ожидал. Первое впечатление от Черной Жрицы было таковым, что Садуранг скорее ждал изнурительный калейдоскоп ловушек, которые приведут его в какое-нибудь старое, подвальное помещение, с пола и стен которого никто не удосужился убрать гарнитур музея Испанской Инквизиции.

"А тут - благодать. Неожиданно."

Протянутую ладонь колдун взял в свою незамедлительно, и, будучи воспитанным в манере старого асгардского двора - эту руку он вежливо поцеловал.

— Мидгард никогда не был идеальным, — выразил он свое отношение к изменениям, следуя за Селеной к водопаду. Что их там ждало? — но в этом и заключается его прелесть. Роскошь удивительных метаморфоз. Ослепляющий блеск побед и поражений.

Оказавшись в центре поляны, колдун спокойно осмотрелся, но не найдя ни волшебных кругов, ни даже замысловатых грибниц вернулся всем своим вниманием к ведьме. Её вопрос был ожидаем.

— Я здесь, чтобы воспользоваться случаем. Как ты могла заметить, Селена, сейчас Верховный Чародей измерения бездействует. Ковен волшебных защитников либо не существует, либо забыл себя. Это идеальный момент, чтобы добраться до оставленных без присмотра артефактов и фолиантов, благо я знаю, как удержать их после ... Вероятного "отката" реальности. К тому же, — здесь он сделал короткую паузу, хмурясь. Явно подбирал слова, а в голосе зазвучал рокот возмущения,  — дети Одина не управились с Асгардом и теперь он сожжен до тла. Мой дом сожжен до тла. Я еще не знаю как, и почему, но настало время искать новое пристанище.

Последнее колдун узнал, как ни смешно, еще на рынке гоблинов, вместе с известиями о смерти Одина. Не было пределов изумлению дракона, пусть и сам факт уничтожения родных краев дракона не сильно огорчал - его там не было как минимум с последний миллениум, и он планировал возвращаться туда только через врата Вальгаллы.

Теперь же - Вальгаллы больше нет. Вот так взяли и, гхм, отменили самую долгую и легендарную попойку во вселенной.

Ох уж эти ведьмины избушки.

Дракон широко улыбнулся, глядя на укрытый от чужих глаз дом за живой и колючей изгородью, оценил он и впившийся в черепицу мох - такое пристанище не сразу заметишь обычным взглядом. Даже если это всевидящий взор Хеймдалля. Получив негласное приглашение войти, Садуранг оказался внутри и ... Тут же сделался удивленным. Тут было уютно. И дело было вовсе не в какой-то чистоте или пастельных тонах мебели и стен, нет - тут пахло жизнью, тут было пространство для души и мысли, здесь стояли непокрытые пылью книги. Все это было почти полной противоположностью волшебному нутру Селены - голодной бездне, в которую дракон непроизвольно заглядывал каждый раз, встречаясь с ведьмой взглядом.

Очевидно, он рассчитывал увидеть что-то более аскетичное и холодное, обиталище, полное заговоренных вещей и нашептанных фамильяров. Ну вы знаете - черепа лучших друзей вместо подсвечников, зубы грубых детей вместо гадальных камней, табуреты из костей невинных жертв неудачных жертвоприношений. А еще Селена была удивительно мила, любезна, ласкова - вызывая у асгардца воспоминания о более простых днях, когда звезды были моложе и ближе.

Опыт дракона подсказывал ему, что это была западня. Та или иная. Но как и в момент их первого контакта, первых мгновений знакомства, Садуранг решил шагнуть в неизвестность с истинно асгардским бесстрашием, соглашаясь встретиться лицом к лицу с последствиями этого решения.

— Дружелюбие, сочувствие, сострадание. Кажется, я нашел в твоем лице нематериальную сокровищницу, — шутливо заметил он, с интересом наблюдая за тем как жрица скоротечно менялась в состояниях, показывая ему то одну, до другую завораживающу грань себя. Этакий многослойный черный агат, мерцающий бритвенно острыми кристалами. — В контексте мира людей, пристанище должно быть либо смертельно опасным, либо крайне труднодоступным. Я много размышлял об этом, гуляя среди новых людей.

Увидев новую чашку в воздухе, Садуранг посмотрел на такую же пустую в своей руке, и хохотнув, обменялся с Селеной сервизом. У неё, наверное, был целый чайный набор? Призывать предметы и колдовать в чужом логове было дурным тоном даже для драконов, а потому колдун быстро нашел себе наиболее устойчивую поверхность и сел на крепкого вида пень. Будучи асгардцем физиологически - он был в три раза плотнее человека, а значит, в три раза тяжелее нормального. С таким весом на ветхой мебели не отдохнешь без аварийной ситуации.

— ... И пришел к выводу, что лучше всего иметь прямой доступ к лей-линии. Строить обиталище поверх "колодца". Так, я всегда смогу запитать себя и область от естественной миру мистической энергии, разместить сокровищницу, а также сделать дом недоступным для простого посещения. Кажется, крупнейшая такая линия пролегает в Гринвиче, если имя края не сменилось сквозь века.

Дракон был кристально честен и ничуть не смущался делиться своими планами. Он таким образом и заявлял свои права на опреленные вещи, и декларировал намерения - гордо, звучно, словно давал себе и миру обещание непременно добиться своего. Даже если у него еще не было подготовлено точного плана и понимания грядущего подвига.

Тем временем - Гринвич уже давно перестал быть маленькой деревней на болотах вблизи Лондона, став почти полноценной частью разросшегося со временем города. "Исторический район" в разное время был пристанищем чудотворцев, рыбаков, а затем здесь даже билось сердце морского величия Британской Империи. Теперь же это было место "доживания" в период благородной пенсии, куда люди стараются переехать в поисках чопорного покоя. Пра было как следует встряхнуть это место.